Загрузите фотографии
- Все записи
×
×
×
Рецензия на фильм «Эра выживания» — европейскую фантастику о смелой девочке в мире постапокалипсиса
Сообщить об ошибке
09 окт 2022 в 16:28
Оценка 5 из 10.Оценка 5 из 10.
После ряда экологических катастроф территория Земли превратилась в сплошные болота, леса и руины прошлой цивилизации. Многие пережившие апокалипсис люди подверглись страшным генетическим трансформациям. Животных на планете больше нет, редкие оставшиеся растения представляют опасность для человека. Тринадцатилетняя Веспер (Раффиелла Чепмен) живёт в хлипкой лачуге с прикованным к кровати отцом Дариусом (Ричард Брэйк). Папа разговаривает с девушкой через сферического дрона, который верно следует за подростком во всех приключениях. Мама Веспер присоединилась к безликим существам, которых в мире постапокалипсиса называют «странниками». Дядя девочки Джонас (Эдди Марсан) эксплуатирует детский труд, дабы высосать из земли последние дары. В тайной оранжерее с помощью познаний в генетике и синтетической биологии Веспер создаёт новые люминесцентные формы жизни, надеясь спасти Землю.
Рафиелла Чапман в роли Веспер на кадре из фильма «Эра выживания»
Премьера «Эры выживания» прошла в основном конкурсе фестиваля в Карловых Варах — престижнейшего киносмотра Восточной Европы. Фильм сняли режиссёрка из Литвы Кристина Бозит и француз Брюно Сампер. Вместе постановщики уже работали над хоррор-альманахом «Азбука смерти 2» и фантастикой «Исчезающие волны». Авторы признаются, что трудились над «Эрой выживания» 10 лет.
Европейская фантастика обычно страдает от небольших бюджетов — до Голливуда кинематографистам из Старого Света далеко. Приходится выкручиваться и придумывать личные истории на фоне глобальных катаклизмов. «Эра выживания» ограничивается двумя-тремя локациями и минимумом персонажей. Из спецэффектов стоит отметить разве что необычные растения в оранжерее Веспер и загадочную плесень, покрывающую людей и дома. Камера несколько раз пролетает над регионом, где обитает главная героиня, чтобы показать апокалиптический мир. В интерьере жилища Веспер разрушительные последствия экологической катастрофы едва угадываются в схематично измененном быте.
Рафиелла Чапман в роли Веспер на кадре из фильма «Эра выживания»
«Эру выживания» подводит скупость сеттинга и чрезмерная разговорность. Авторы пытаются компенсировать скромные спецэффекты и отсутствие зрелищного экшена несколькими жестокими столкновениями между выжившими людьми. Если вдруг кто-то из зрителей сомневался, в экстремальных условиях в будущем человек человеку останется волком. За последние продукты питания разворачиваются бои не на жизнь, а на смерть. Питьевая вода — тоже редкость.
Рафиелла Чапман в роли Веспер на кадре из фильма «Эра выживания»
Маленьким светлым пятном в мрачной атмосфере тотального ужаса становятся трогательные отношения отца и дочери. Авторы поменяли привычную диспозицию, в которой взрослый заботится о ребёнке. В «Эре выживания» сильная и смелая Веспер пытается вылечить отца, поддерживает генераторы, благодаря которым функционируют хитроумные медицинские аппараты отца, а также ежедневно добывает еду. В картине Кейси Аффлека «Свет моей жизни», где папа заботится о единственном ребёнке, семейные отношения в трудные времена были показаны нежнее и сентиментальнее. Авторы «Эры выживания», словно понимая искусственность сюжета и придуманного мира, насильно втискивают в фильм несколько бесед по душам, которые ещё сильнее убаюкивают аудиторию.
Кажется, современные режиссёры чересчур увлекаются постапокалиптическими историями, напрочь лишая их актуальности. «Эра выживания» вроде бы предостерегает людей о возможных экологических бедах, но не предлагает никаких рецептов и лишь демонстрирует последствия варварского обращения с природой. Если Бозит и Сампер хотели напугать зрителей, то результат удручающий. Если развеселить — то миру фильма не хватает детализованности и оригинальности. Проще и эффективнее было снять документальную картину о современном плачевном положении вещей на планете Земля, чем отправляться в будущее с бесконечными разговорами о сложностях существования в постапокалиптическом мире.
Рафиелла Чапман в роли Веспер на кадре из фильма «Эра выживания»
Премьера «Эры выживания» прошла в основном конкурсе фестиваля в Карловых Варах — престижнейшего киносмотра Восточной Европы. Фильм сняли режиссёрка из Литвы Кристина Бозит и француз Брюно Сампер. Вместе постановщики уже работали над хоррор-альманахом «Азбука смерти 2» и фантастикой «Исчезающие волны». Авторы признаются, что трудились над «Эрой выживания» 10 лет.
Европейская фантастика обычно страдает от небольших бюджетов — до Голливуда кинематографистам из Старого Света далеко. Приходится выкручиваться и придумывать личные истории на фоне глобальных катаклизмов. «Эра выживания» ограничивается двумя-тремя локациями и минимумом персонажей. Из спецэффектов стоит отметить разве что необычные растения в оранжерее Веспер и загадочную плесень, покрывающую людей и дома. Камера несколько раз пролетает над регионом, где обитает главная героиня, чтобы показать апокалиптический мир. В интерьере жилища Веспер разрушительные последствия экологической катастрофы едва угадываются в схематично измененном быте.
Рафиелла Чапман в роли Веспер на кадре из фильма «Эра выживания»
«Эру выживания» подводит скупость сеттинга и чрезмерная разговорность. Авторы пытаются компенсировать скромные спецэффекты и отсутствие зрелищного экшена несколькими жестокими столкновениями между выжившими людьми. Если вдруг кто-то из зрителей сомневался, в экстремальных условиях в будущем человек человеку останется волком. За последние продукты питания разворачиваются бои не на жизнь, а на смерть. Питьевая вода — тоже редкость.
Рафиелла Чапман в роли Веспер на кадре из фильма «Эра выживания»
Маленьким светлым пятном в мрачной атмосфере тотального ужаса становятся трогательные отношения отца и дочери. Авторы поменяли привычную диспозицию, в которой взрослый заботится о ребёнке. В «Эре выживания» сильная и смелая Веспер пытается вылечить отца, поддерживает генераторы, благодаря которым функционируют хитроумные медицинские аппараты отца, а также ежедневно добывает еду. В картине Кейси Аффлека «Свет моей жизни», где папа заботится о единственном ребёнке, семейные отношения в трудные времена были показаны нежнее и сентиментальнее. Авторы «Эры выживания», словно понимая искусственность сюжета и придуманного мира, насильно втискивают в фильм несколько бесед по душам, которые ещё сильнее убаюкивают аудиторию.
Кажется, современные режиссёры чересчур увлекаются постапокалиптическими историями, напрочь лишая их актуальности. «Эра выживания» вроде бы предостерегает людей о возможных экологических бедах, но не предлагает никаких рецептов и лишь демонстрирует последствия варварского обращения с природой. Если Бозит и Сампер хотели напугать зрителей, то результат удручающий. Если развеселить — то миру фильма не хватает детализованности и оригинальности. Проще и эффективнее было снять документальную картину о современном плачевном положении вещей на планете Земля, чем отправляться в будущее с бесконечными разговорами о сложностях существования в постапокалиптическом мире.
Показать полностью…
1
Чего хотят джинны: рецензия на фильм «Три тысячи лет желаний»
Сообщить об ошибке
30 сен 2022 в 2:38
Оценка 8 из 10.Оценка 8 из 10.
Учёная в области нарратологии Алитея Бинни (Тильда Суинтон) приезжает в Стамбул на конференцию. В одной из лавок она приобретает сосуд, из которого случайно выпускает джинна (Идрис Эльба). Тот предлагает исполнить любые три желания Алитеи, однако женщина совсем не торопится их загадывать. Взамен она предлагает джинну рассказать историю его заточения и бытия в целом.
Тильда Суинтон в роли Алитеи Бинни на кадре из фильма «Три тысячи лет желаний»
В первом за семь лет полнометражном фильме лауреат «Оскара» Джордж Миллер меняет пыль антиутопических дорог и рёв монстроузных авто из «Дороги ярости» на сравнительную тишину пятизвёздочного отеля и белоснежные халаты. В нём разговоры двух похожих существ, человека и джинна, объединены растерянностью и несвободой, жаждой прикосновения, предчувствием чуда. Каково это — полюбить исполнителя желаний, нередко комического персонажа, иногда трикстера? Возможно ли получить билет обратно из традиционного рабства (технологий, обстоятельств) и разделить его на двоих? Перевернуть тысячелетний нарратив, чтобы обрести мифическое ускользающее счастье? Миллер снабжает аудиторию ответами на эти загадки порционно, сочетая бытовые (и оттого отзывающиеся) элементы с фантастическим антуражем, трипом в стиле «Запределья» Тарсема Сингха и недавнего «Всё везде и сразу».
.jpg)
Тильда Суинтон в роли Алитеи Бинни на кадре из фильма «Три тысячи лет желаний»
Основанные на рассказе британской писательницы Антонии Байетт «Три тысячи лет желаний» не случайно делают фокус на первоначальном равнодушии центральной героини — Алитея совсем не впечатлена магией, и даже сам джинн её нисколько не пугает. Возможно, причина кроется в её опыте, ведь о сказках и легендах профессор Бинни знает всё и больше. Возможно, дело в предавшем её экс-супруге и как следствие — отрешённости от банальных чувств и самодостаточности. «Я сосчитаю до трёх, и вы исчезнете», — уверена Алитея. Мир работает по её правилам, персонажи преданий не имеют права просачиваться в реальность, однако джинн почему-то остаётся в номере — пока не будут произнесены нужные ему желания. Он торопится в свою персональную Вальхаллу, к другим джиннам; Алитея, в свою очередь, никуда не спешит (самолёт в Лондон подождёт). Так начинается серия красочных интервью, в ходе которых джинн поведает о любви к царице Савской, заглянет в великолепный век турецкого султана Сулеймана, подарит одной из своих возлюбленных все знания мира, но так и не обретёт ожидаемую свободу.
.jpg)
Идрис Эльба в роли Джина на кадре из фильма «Три тысячи лет желаний»
Миллер задумал снять картину ещё в 1990-х. За небольшой хронометраж он не раз подтвердит свои навыки сторителлера, последовательно поделит сюжет, изломит время, свяжет на первый взгляд совсем несовместимых людей. В третьем акте после путешествий во времени, наполненном жутким CGI, вырисовывается минималистичная симфония одиноких человеческих душ, которые постепенно обретут смысл в мире, где его давно нет. После препирательств Алитея всё же сдаётся и проговаривает вполне очевидные, но для большинства до сих пор запретные вещи: героиня просит джинна полюбить её, напомнить об этой далёкой материи, заново настроить сбившийся курс. Джинн с печалью соглашается, обрекая себя на постепенное разрушение.
Выбравшись из отеля, герои перебираются в шумный Лондон. Джинн узнаёт об успехах человечества, изучает медицинские технологии и коллайдеры, пугает внешним видом соседок-ксенофобок Алитеи. Он не раз отметит противоречивость природы людей и «метастазы ненависти», до которых вряд ли снизойдёт сам. Алитея продолжает научную деятельность, спешит домой к любимому, пока не обнаружит несовместимость их отношений с магическим организмом. Расставание неизбежно, однако Миллер прочерчивает и подтверждают простую истину: истории бессмертны, а значит, и мы частично гарантировали себе место в бесконечном пространстве нарративов. Взяв терапевтический перерыв между съёмками двух наиболее амбициозных блокбастеров в истории («Фьюриоса» пожалует на экраны в 2024-м), Миллер напоминает о спасительном диалоговом общении, взаимосвязи, бесценности опыта. Книга закрывается — дальше только вечность.
Фильм вышел в российский прокат 8 сентября.
Тильда Суинтон в роли Алитеи Бинни на кадре из фильма «Три тысячи лет желаний»
В первом за семь лет полнометражном фильме лауреат «Оскара» Джордж Миллер меняет пыль антиутопических дорог и рёв монстроузных авто из «Дороги ярости» на сравнительную тишину пятизвёздочного отеля и белоснежные халаты. В нём разговоры двух похожих существ, человека и джинна, объединены растерянностью и несвободой, жаждой прикосновения, предчувствием чуда. Каково это — полюбить исполнителя желаний, нередко комического персонажа, иногда трикстера? Возможно ли получить билет обратно из традиционного рабства (технологий, обстоятельств) и разделить его на двоих? Перевернуть тысячелетний нарратив, чтобы обрести мифическое ускользающее счастье? Миллер снабжает аудиторию ответами на эти загадки порционно, сочетая бытовые (и оттого отзывающиеся) элементы с фантастическим антуражем, трипом в стиле «Запределья» Тарсема Сингха и недавнего «Всё везде и сразу».
Тильда Суинтон в роли Алитеи Бинни на кадре из фильма «Три тысячи лет желаний»
Основанные на рассказе британской писательницы Антонии Байетт «Три тысячи лет желаний» не случайно делают фокус на первоначальном равнодушии центральной героини — Алитея совсем не впечатлена магией, и даже сам джинн её нисколько не пугает. Возможно, причина кроется в её опыте, ведь о сказках и легендах профессор Бинни знает всё и больше. Возможно, дело в предавшем её экс-супруге и как следствие — отрешённости от банальных чувств и самодостаточности. «Я сосчитаю до трёх, и вы исчезнете», — уверена Алитея. Мир работает по её правилам, персонажи преданий не имеют права просачиваться в реальность, однако джинн почему-то остаётся в номере — пока не будут произнесены нужные ему желания. Он торопится в свою персональную Вальхаллу, к другим джиннам; Алитея, в свою очередь, никуда не спешит (самолёт в Лондон подождёт). Так начинается серия красочных интервью, в ходе которых джинн поведает о любви к царице Савской, заглянет в великолепный век турецкого султана Сулеймана, подарит одной из своих возлюбленных все знания мира, но так и не обретёт ожидаемую свободу.
Идрис Эльба в роли Джина на кадре из фильма «Три тысячи лет желаний»
Миллер задумал снять картину ещё в 1990-х. За небольшой хронометраж он не раз подтвердит свои навыки сторителлера, последовательно поделит сюжет, изломит время, свяжет на первый взгляд совсем несовместимых людей. В третьем акте после путешествий во времени, наполненном жутким CGI, вырисовывается минималистичная симфония одиноких человеческих душ, которые постепенно обретут смысл в мире, где его давно нет. После препирательств Алитея всё же сдаётся и проговаривает вполне очевидные, но для большинства до сих пор запретные вещи: героиня просит джинна полюбить её, напомнить об этой далёкой материи, заново настроить сбившийся курс. Джинн с печалью соглашается, обрекая себя на постепенное разрушение.
Выбравшись из отеля, герои перебираются в шумный Лондон. Джинн узнаёт об успехах человечества, изучает медицинские технологии и коллайдеры, пугает внешним видом соседок-ксенофобок Алитеи. Он не раз отметит противоречивость природы людей и «метастазы ненависти», до которых вряд ли снизойдёт сам. Алитея продолжает научную деятельность, спешит домой к любимому, пока не обнаружит несовместимость их отношений с магическим организмом. Расставание неизбежно, однако Миллер прочерчивает и подтверждают простую истину: истории бессмертны, а значит, и мы частично гарантировали себе место в бесконечном пространстве нарративов. Взяв терапевтический перерыв между съёмками двух наиболее амбициозных блокбастеров в истории («Фьюриоса» пожалует на экраны в 2024-м), Миллер напоминает о спасительном диалоговом общении, взаимосвязи, бесценности опыта. Книга закрывается — дальше только вечность.
Фильм вышел в российский прокат 8 сентября.
Показать полностью…
Рецензия на романтическую комедию «Ирония судьбы в Голливуде»: если это судьба — это судьба!
Сообщить об ошибке
11 сен 2022 в 18:40
Оценка 4 из 10.Оценка 4 из 10
Вместо дисклеймера повторим еще раз подводку для тех, кто всерьез ждет переосмысления новогодней ночи Наденьки и Лукашина: сходство двух лент ограничивается тем, что укладка Эммы Робертс не портится вне зависимости от обстоятельств, как и прическа Барбары Брыльской. Впрочем, место типовому жилью тоже нашлось: режиссер Марюс Вайсберг («Бабушка легкого поведения») уповает на стандартизированные домики из пригорода, обставленные в соответствии с каталогом IKEA, а 3-я улица Строителей, 25 превращается в Мейпл-стрит, 15. На этом, пожалуй, нежную привязанность к советскому наследию стоит оставить за дверью кинозала и позволить «Иронии судьбы в Голливуде» говорить самой за себя.
Томас Манн в роли Гриффина на кадре из фильма «Ирония судьбы в Голливуде»
Начало фильма и полиэкраны переносят зрителя не в 70-е, а в середину нулевых — время, когда был популярен клип Дэниела Паутера на песню Bad Day. Утро 30 декабря обещает особенную дату для Марго (Эмма Робертс) и Гриффина (Томас Манн): каждый готовится к предложению руки и сердца, у обоих важный разговор идет не по плану. В канун Нового года незнакомые молодые люди оказываются в одной постели из-за той самой путаницы адресов (и злоупотребления алкоголем). Вместо судьбоносного подарка вселенной Марго видит в Гриффине спасение: девушка уговаривает незваного гостя отправиться на свадьбу к ее сестре (Бритт Робертсон), ведь ангажированный на вечер кавалер Кип (Льюис Тан) пожелал расстаться с пассией прямо перед праздником.
Эмма Робертс в роли Марго на кадре из фильма «Ирония судьбы в Голливуде»
Сценарий «Иронии судьбы в Голливуде» мог бы быть сгенерирован нейросетью — все ходовые шаблоны постановочных знакомств заботливо упакованы в новогоднюю оберточную бумагу с буквами «судьба». Впрочем, чтобы уместить такую плотностью событий в два дня (у новых знакомых будто бы 36 часов в сутках), все же нужен автор. Им стала Тиффани Полсен: имя сценаристки можно найти в титрах к «Паре на праздники» — еще одной романтической комедии с Эммой Робертс. И по настроению, и по характеру к ленте из каталога Netflix «Ирония судьбы» куда ближе, чем к застольной классике Рязанова. В общем-то, в папке «новогоднее настроение» на стриминге фильму и самое место. Начинать всерьез разговор об устаревших стереотипах, неэкологичных шутках и мании замужества как финальной цели в жизни любой девушки совершенно не хочется: все клише из нулевых идут в комплекте. Но «Иронии судьбы» есть и чем удивить — туалетных шуток будет не так много, а под конец и вовсе сквозь мишуру прорывается неожиданный голос осознанности. Но, конечно, ненадолго.
Эмма Робертс в роли Марго на кадре из фильма «Ирония судьбы в Голливуде»
В хаотичной карусели романтических совпадений, драк и падений выделяются артисты и пресловутая химия между: королева крика Эмма Робертс оживляет любой банальный текст, а чудо-парень Томас Манн дурацкие гэги делает с таким достоинством и чувством такта, что происходящее на экране уже не кажется таким абсурдным. Хотя на деле «Ирония судьбы в Голливуде» в шаге застыла от китча и пародии, в том числе благодаря отсылкам к «Когда Гарри встретил Салли» и упоминаниям «Завтрака у Тиффани» — и это плюс. Если представить, что на экране фильм в жанре «очень романтичное кино», то радость от просмотра, несомненно, умножится.
Томас Манн в роли Гриффина на кадре из фильма «Ирония судьбы в Голливуде»
В этом, пожалуй, и главный парадокс: приторной ленте действительно удается поднять настроение. Весь хронометраж сложно перестать сходить с ума от ультимативной надуманности происходящего и ультрасентиментальности, которая превышает все жанровые пределы, но после титров почему-то становится не так грустно. Выход в прокат в сентябре, может, и принесет кассу на фоне затишья релизов, но куда уместнее лента будет смотреться в конце года на стримингах (выйдет фильм на платформе Start) и на экранах в маникюрных салонах. «Ирония судьбы в Голливуде» — типичный ромком, который отлично подойдет для фонового просмотра во время упаковки подарков или готовки имбирных печений: вслушиваться не стоит, но смотреть на Эмму Робертс и Томаса Манна, припорошенных бумажным снегом, все же приятно.
Источник: фильм.ру
Томас Манн в роли Гриффина на кадре из фильма «Ирония судьбы в Голливуде»
Начало фильма и полиэкраны переносят зрителя не в 70-е, а в середину нулевых — время, когда был популярен клип Дэниела Паутера на песню Bad Day. Утро 30 декабря обещает особенную дату для Марго (Эмма Робертс) и Гриффина (Томас Манн): каждый готовится к предложению руки и сердца, у обоих важный разговор идет не по плану. В канун Нового года незнакомые молодые люди оказываются в одной постели из-за той самой путаницы адресов (и злоупотребления алкоголем). Вместо судьбоносного подарка вселенной Марго видит в Гриффине спасение: девушка уговаривает незваного гостя отправиться на свадьбу к ее сестре (Бритт Робертсон), ведь ангажированный на вечер кавалер Кип (Льюис Тан) пожелал расстаться с пассией прямо перед праздником.
Эмма Робертс в роли Марго на кадре из фильма «Ирония судьбы в Голливуде»
Сценарий «Иронии судьбы в Голливуде» мог бы быть сгенерирован нейросетью — все ходовые шаблоны постановочных знакомств заботливо упакованы в новогоднюю оберточную бумагу с буквами «судьба». Впрочем, чтобы уместить такую плотностью событий в два дня (у новых знакомых будто бы 36 часов в сутках), все же нужен автор. Им стала Тиффани Полсен: имя сценаристки можно найти в титрах к «Паре на праздники» — еще одной романтической комедии с Эммой Робертс. И по настроению, и по характеру к ленте из каталога Netflix «Ирония судьбы» куда ближе, чем к застольной классике Рязанова. В общем-то, в папке «новогоднее настроение» на стриминге фильму и самое место. Начинать всерьез разговор об устаревших стереотипах, неэкологичных шутках и мании замужества как финальной цели в жизни любой девушки совершенно не хочется: все клише из нулевых идут в комплекте. Но «Иронии судьбы» есть и чем удивить — туалетных шуток будет не так много, а под конец и вовсе сквозь мишуру прорывается неожиданный голос осознанности. Но, конечно, ненадолго.
Эмма Робертс в роли Марго на кадре из фильма «Ирония судьбы в Голливуде»
В хаотичной карусели романтических совпадений, драк и падений выделяются артисты и пресловутая химия между: королева крика Эмма Робертс оживляет любой банальный текст, а чудо-парень Томас Манн дурацкие гэги делает с таким достоинством и чувством такта, что происходящее на экране уже не кажется таким абсурдным. Хотя на деле «Ирония судьбы в Голливуде» в шаге застыла от китча и пародии, в том числе благодаря отсылкам к «Когда Гарри встретил Салли» и упоминаниям «Завтрака у Тиффани» — и это плюс. Если представить, что на экране фильм в жанре «очень романтичное кино», то радость от просмотра, несомненно, умножится.
Томас Манн в роли Гриффина на кадре из фильма «Ирония судьбы в Голливуде»
В этом, пожалуй, и главный парадокс: приторной ленте действительно удается поднять настроение. Весь хронометраж сложно перестать сходить с ума от ультимативной надуманности происходящего и ультрасентиментальности, которая превышает все жанровые пределы, но после титров почему-то становится не так грустно. Выход в прокат в сентябре, может, и принесет кассу на фоне затишья релизов, но куда уместнее лента будет смотреться в конце года на стримингах (выйдет фильм на платформе Start) и на экранах в маникюрных салонах. «Ирония судьбы в Голливуде» — типичный ромком, который отлично подойдет для фонового просмотра во время упаковки подарков или готовки имбирных печений: вслушиваться не стоит, но смотреть на Эмму Робертс и Томаса Манна, припорошенных бумажным снегом, все же приятно.
Источник: фильм.ру
Показать полностью…
Фаталити хорошему вкусу: рецензия на фильм «Мортал Комбат»
Сообщить об ошибке
21 апр 2021 в 12:55
Оценка 6 из 10.Оценка 6 из 10.
Коул Янг — некогда успешный боец, а теперь всего лишь неудачник, за 200 долларов сражающийся на каких-то полуподпольных схватках (заканчивающихся чаще всего его поражением). С самого детства у него странная родинка на груди в виде круга с драконом — символ «избранных», тех, кто должен на смертельном турнире Мортал Комбат защищать Землю от правителя Внешнего Мира Шан Цзуна (а ещё Янг потомок великого воина Ханзо Хасаши, это тоже важно). Впрочем, состязание может и не состояться: злодей отправляет Саб-Зиро уничтожить всех избранных с Земли и не дать им защитить свою планету от вторжения. В живых остались только сам Коул, бывшие морпехи Джакс и Соня Блейд, хитрый наёмник Кано и шаолиньские монахи Кунг Лао и Лю Кан, живущие в скрытом храме вместе с Лордом Райдэном. Им нужно в кратчайшие сроки открыть свои арканы (скрытые силы, дарованные той самой меткой дракона), чтобы противостоять воинам Внешнего Мира.
Если синопсис «Мортал Комбата» оставил вас в недоумении — не бойтесь, это абсолютно нормально. В сюжетах оригинальной серии игр вообще чёрт ногу сломит: там все то умирают, то возрождаются, дети сражаются с внуками, внуки — с правнуками, в общем, ничего не понятно, а периодически франшиза ещё и противоречит самой себе. В Mortal Kombat, впрочем, ради сюжета играют единицы — для большинства это скорее идеальное развлечение для вечеринки, способ потягаться с друзьями виртуальными силами и посмотреть на эффектные кровавые битвы разных причудливых героев. И в этом смысле фильм Саймона МакКуэйда суть оригинала уловил идеально.
Это кино от фанатов и для фанатов, больше всего в этом смысле оно похоже даже не на классическую экранизацию 95-го, а на «Варкрафт» Дункана Джонса. И там, и здесь не знакомому с франшизой зрителю будет сложно: никто ничего объяснять и не собирается, все всё вроде как понимают, один ты сидишь и недоумеваешь, почему люди вокруг хлопают после какой-то случайно брошенной фразы от незнакомого тебе героя. В «Мортал Комбате» дикая экспозиция с множественными мирами, верхними богами и безумными турнирами нисколько не рационализируется, а принимается как данность. Даже Коул — персонаж, специально выдуманный для фильма и явно созданный как своего рода проводник зрителя во вселенную игры, — очень легко принимает весь свалившийся на его голову цирк с конями. Он не кричит «Нет, это невозможно!» и не проходит через привычные стадии с торгом и отрицанием. Подумаешь, ну боги, ну четырёхрукий монстр, ну огонь из рук парень пускает — с кем не бывает.
«Мортал Комбат» действительно выглядит как фанатский фильм — из тех, на которые собирают деньги на Kickstarter и потом бесплатно заливают на YouTube, — причём и в плохом, и в хорошем смысле. Из плохого — очевидно, как «кино» в снобистском понимании это всё не шибко работает: набор кое-как связанных экшен-сцен, призванных продемонстрировать широкий мувсет каждого персонажа. Из хорошего — видно, что создатели действительно кайфовали, перенося на экран очередное узнаваемое фаталити или вставляя в уста Скорпиона культовое GET OVER HERE.
В «Мортал Комбате» вообще много моментов, указывающих на то, что авторы отлично понимают свою аудиторию и не стесняются ей подмигивать (хотя есть и фансервисные промахи: скажем, Горо полфильма сетапят чуть ли не как финального босса, а в итоге сливают за несколько минут). Герои комментируют свои победы игровыми фразами вроде Flawless Victory или Kano Wins, есть даже шутка, где боец жалуется на противника — мол, тот постоянно использует один и тот же приём. Жалко, нет сцены, где один из персонажей сказал бы другому: «Сейчас, погоди секунду, дай кое-что попробую».
Фильм отлично понимает, чем хочет быть — задорной «бэшкой» без сложной драматургии и с классными драками. Такую кинематографическую искренность сложно не уважать, хотя и получается желанное у «Мортал Комбата» лишь отчасти. Видно, что над экшен-сценами работали хорошие хореографы, да и актёры понимают, что делать — а ещё в кои-то веки экстремальная жестокость игры (пускай и в несколько урезанном виде) добралась до экранизации: Кунг Лао здесь режет шляпой врагов надвое, кому-то выпускают кишки, другим вживую отрывают руки. Но всё это смотрелось бы в разы круче, если б не откровенно паршивый монтаж. Честно говоря, есть ощущение, будто каждый эпизод должен был длиться в пару раз дольше, но его кое-как сократили, чтобы не превышать двухчасовой хронометраж, — отсюда и рваные склейки, и идущие встык кадры, где герои отчего-то моментально перемещаются в пространстве. Режиссёру Саймону МакКуэйду самое время начать кричать о том, как где-то в закромах студии лежит «маккуэйдкат». А то, неровен час, подумаем, что он просто слабый постановщик.
Если синопсис «Мортал Комбата» оставил вас в недоумении — не бойтесь, это абсолютно нормально. В сюжетах оригинальной серии игр вообще чёрт ногу сломит: там все то умирают, то возрождаются, дети сражаются с внуками, внуки — с правнуками, в общем, ничего не понятно, а периодически франшиза ещё и противоречит самой себе. В Mortal Kombat, впрочем, ради сюжета играют единицы — для большинства это скорее идеальное развлечение для вечеринки, способ потягаться с друзьями виртуальными силами и посмотреть на эффектные кровавые битвы разных причудливых героев. И в этом смысле фильм Саймона МакКуэйда суть оригинала уловил идеально.
Это кино от фанатов и для фанатов, больше всего в этом смысле оно похоже даже не на классическую экранизацию 95-го, а на «Варкрафт» Дункана Джонса. И там, и здесь не знакомому с франшизой зрителю будет сложно: никто ничего объяснять и не собирается, все всё вроде как понимают, один ты сидишь и недоумеваешь, почему люди вокруг хлопают после какой-то случайно брошенной фразы от незнакомого тебе героя. В «Мортал Комбате» дикая экспозиция с множественными мирами, верхними богами и безумными турнирами нисколько не рационализируется, а принимается как данность. Даже Коул — персонаж, специально выдуманный для фильма и явно созданный как своего рода проводник зрителя во вселенную игры, — очень легко принимает весь свалившийся на его голову цирк с конями. Он не кричит «Нет, это невозможно!» и не проходит через привычные стадии с торгом и отрицанием. Подумаешь, ну боги, ну четырёхрукий монстр, ну огонь из рук парень пускает — с кем не бывает.
«Мортал Комбат» действительно выглядит как фанатский фильм — из тех, на которые собирают деньги на Kickstarter и потом бесплатно заливают на YouTube, — причём и в плохом, и в хорошем смысле. Из плохого — очевидно, как «кино» в снобистском понимании это всё не шибко работает: набор кое-как связанных экшен-сцен, призванных продемонстрировать широкий мувсет каждого персонажа. Из хорошего — видно, что создатели действительно кайфовали, перенося на экран очередное узнаваемое фаталити или вставляя в уста Скорпиона культовое GET OVER HERE.
В «Мортал Комбате» вообще много моментов, указывающих на то, что авторы отлично понимают свою аудиторию и не стесняются ей подмигивать (хотя есть и фансервисные промахи: скажем, Горо полфильма сетапят чуть ли не как финального босса, а в итоге сливают за несколько минут). Герои комментируют свои победы игровыми фразами вроде Flawless Victory или Kano Wins, есть даже шутка, где боец жалуется на противника — мол, тот постоянно использует один и тот же приём. Жалко, нет сцены, где один из персонажей сказал бы другому: «Сейчас, погоди секунду, дай кое-что попробую».
Фильм отлично понимает, чем хочет быть — задорной «бэшкой» без сложной драматургии и с классными драками. Такую кинематографическую искренность сложно не уважать, хотя и получается желанное у «Мортал Комбата» лишь отчасти. Видно, что над экшен-сценами работали хорошие хореографы, да и актёры понимают, что делать — а ещё в кои-то веки экстремальная жестокость игры (пускай и в несколько урезанном виде) добралась до экранизации: Кунг Лао здесь режет шляпой врагов надвое, кому-то выпускают кишки, другим вживую отрывают руки. Но всё это смотрелось бы в разы круче, если б не откровенно паршивый монтаж. Честно говоря, есть ощущение, будто каждый эпизод должен был длиться в пару раз дольше, но его кое-как сократили, чтобы не превышать двухчасовой хронометраж, — отсюда и рваные склейки, и идущие встык кадры, где герои отчего-то моментально перемещаются в пространстве. Режиссёру Саймону МакКуэйду самое время начать кричать о том, как где-то в закромах студии лежит «маккуэйдкат». А то, неровен час, подумаем, что он просто слабый постановщик.
Показать полностью…
Рецензия на фильм «Годзилла против Конга»: This is King Kong? Yes, Miss King Kong
Сообщить об ошибке
31 мар 2021 в 13:04
Оценка 7 из 10.Оценка 7 из 10
Годзилла неожиданно атакует базу мегакорпорации «Апекс» и становится целью номер один: если чудище может напасть на безобидный исследовательский центр, значит, во избежание ещё более страшных последствий нужно ликвидировать угрозу. От ящера, правда, просто так не избавиться. Клин вышибают клином, а монстра — монстром, хотя побороть Годзиллу предстоит и не Конгу. Он лишь проводник для учёных в полую землю, место, откуда вышли все титаны и которое содержит источник энергии, с чьей помощью можно одолеть хвостатого врага. Вместе с ним в недра планеты отправляются неудачливый исследователь Нейтан Лид (Александр Скарсгард), доктор Илен Эндрюс (Ребекка Холл) и много других хомо сапиенсов, нужных в этом кино лишь для условной драматургии.
В пандемийную эпоху легко соскучиться по большим студийным проектам. В последний раз по-настоящему весомым предлогом выбраться в кинотеатры был «Довод» Нолана, но он, напомним, выходил ещё осенью. Снайдеркат, увы, до залов не добрался, сиквел «Чудо-женщины» растерял весь задор оригинала, «Мулан» — катастрофа, «Поступь хаоса» — неамбициозная подростковая фантастика. Если кинематографу чего-то и не хватало в этом году, так это не нового киноязыка и экспериментов, а фильма, где гигантская горилла дерётся с доисторической ящерицей. Причём настолько глупого и лишённого чувства меры, что это описывает как прошедший 2020-й, так и начавшийся 2021-й.
Формально в «Годзилле против Конга» есть и конфликт, и даже какая-то экопроблематика (в финале, например, двум чудищам предстоит объединиться и сразиться с механической Годзиллой, олицетворяющей человеческое вмешательство в природу), но когда через весь фильм проходит три зубодробительных экшен-сцены, не хочется думать ни о чём другом. Даже люди здесь — величина переменная и не шибко нужная. Пока Скарсгард и Эндрюс помогают Конгу добраться до дома, подкастер в исполнении Брайана Тайри Генри, героиня Милли Бобби Браун и её друг Джош (Джулиан Деннисон) разоблачают гигантскую корпорацию. И первые, и вторые полезны только как трансляторы информации: ни Конг, ни Годзилла пока, увы, говорить не умеют, поэтому объяснять зрителю, что сейчас вообще происходит, могут только бесполезные скучные людишки.
Но когда они исчезают, кино Вингарда превращается в один из эффектнейших блокбастеров года so far. Конг дерётся с Годзиллой посреди океана, в следующей экшен-сцене режет ящерицу гигантским топором, найденным в полой земле, а спустя несколько минут они вместе нападают на злого робота. Описание, собственно, полностью соответствует самому действию: это кино как будто написано и снято ребёнком-фанатом, которому разрешили воплотить свои самые дикие мечты на экране. Высокотехнологичные компьютеры здесь выводят из строя пролитым стаканом воды, а в глубинах планеты кроется ещё один мир с чудовищами — чем страннее и глупее, тем лучше.
Окажись это кино в руках обычного студийного ремесленника, кажется, и не вышло бы такой очаровательной ребяческой магии. Но Адам Вингард — большой знаток жанра фантастики и хоррора — прекрасно понимает, насколько зрителям неинтересно смотреть на людей и насколько они хотят простого рафинированного экшен-безумия. Монстры и убийцы в его фильмах всегда были скорее конструктами, творческими единицами, в которые можно поиграть, как в маленьких пластиковых солдатиков. Вот и Годзилла с Конгом у него, минуя устоявшиеся поп-культурные представления о природе и политике, становятся просто двумя гигантскими чудовищами, у которых чешутся, кхм, лапы. Можно долго критиковать этот метод, но тот факт, что один двухчасовой фильм оказался веселее любой прошлой ленты франшизы, кажется, говорит о многом.
В пандемийную эпоху легко соскучиться по большим студийным проектам. В последний раз по-настоящему весомым предлогом выбраться в кинотеатры был «Довод» Нолана, но он, напомним, выходил ещё осенью. Снайдеркат, увы, до залов не добрался, сиквел «Чудо-женщины» растерял весь задор оригинала, «Мулан» — катастрофа, «Поступь хаоса» — неамбициозная подростковая фантастика. Если кинематографу чего-то и не хватало в этом году, так это не нового киноязыка и экспериментов, а фильма, где гигантская горилла дерётся с доисторической ящерицей. Причём настолько глупого и лишённого чувства меры, что это описывает как прошедший 2020-й, так и начавшийся 2021-й.
Формально в «Годзилле против Конга» есть и конфликт, и даже какая-то экопроблематика (в финале, например, двум чудищам предстоит объединиться и сразиться с механической Годзиллой, олицетворяющей человеческое вмешательство в природу), но когда через весь фильм проходит три зубодробительных экшен-сцены, не хочется думать ни о чём другом. Даже люди здесь — величина переменная и не шибко нужная. Пока Скарсгард и Эндрюс помогают Конгу добраться до дома, подкастер в исполнении Брайана Тайри Генри, героиня Милли Бобби Браун и её друг Джош (Джулиан Деннисон) разоблачают гигантскую корпорацию. И первые, и вторые полезны только как трансляторы информации: ни Конг, ни Годзилла пока, увы, говорить не умеют, поэтому объяснять зрителю, что сейчас вообще происходит, могут только бесполезные скучные людишки.
Но когда они исчезают, кино Вингарда превращается в один из эффектнейших блокбастеров года so far. Конг дерётся с Годзиллой посреди океана, в следующей экшен-сцене режет ящерицу гигантским топором, найденным в полой земле, а спустя несколько минут они вместе нападают на злого робота. Описание, собственно, полностью соответствует самому действию: это кино как будто написано и снято ребёнком-фанатом, которому разрешили воплотить свои самые дикие мечты на экране. Высокотехнологичные компьютеры здесь выводят из строя пролитым стаканом воды, а в глубинах планеты кроется ещё один мир с чудовищами — чем страннее и глупее, тем лучше.
Окажись это кино в руках обычного студийного ремесленника, кажется, и не вышло бы такой очаровательной ребяческой магии. Но Адам Вингард — большой знаток жанра фантастики и хоррора — прекрасно понимает, насколько зрителям неинтересно смотреть на людей и насколько они хотят простого рафинированного экшен-безумия. Монстры и убийцы в его фильмах всегда были скорее конструктами, творческими единицами, в которые можно поиграть, как в маленьких пластиковых солдатиков. Вот и Годзилла с Конгом у него, минуя устоявшиеся поп-культурные представления о природе и политике, становятся просто двумя гигантскими чудовищами, у которых чешутся, кхм, лапы. Можно долго критиковать этот метод, но тот факт, что один двухчасовой фильм оказался веселее любой прошлой ленты франшизы, кажется, говорит о многом.
Показать полностью…
Его не зовут, он сам приходит: рецензия на фильм «Никто»
Сообщить об ошибке
25 мар 2021 в 13:47
Оценка 8 из 10.Оценка 8 из 10.
Хитч (Боб Оденкёрк) — простой семьянин, и каждый день у него похож на предыдущий: утренний кофе, пробежка, скучная работа, ужин с семьёй, ночь бок о бок с женой без намёка на романтику. Серый поток будней прерывает внезапное вторжение: в его дом проникают два грабителя и, хотя особенно ничего не забирают, оставляют Хитча с незакрытым гештальтом. Он видел, что пистолет преступника не заряжен, и мог ударить его клюшкой для гольфа, но не стал — за что сын теперь его презирает. Дело, впрочем, не в трусости. Хитч — бывший аудитор ФБР (проще говоря, киллер), который с трудом начал новую жизнь и не хочет возвращаться к насилию. До тех пор, пока в автобусе не встречает ватагу агрессивных парней (во главе с Александром Палем) и случайно не вступает войну с жестоким русским мафиози (Алексей Серебряков).
Читая синопсис «Никто», хоть чуть-чуть знакомый с боевиками зритель уже представляет весь сюжет картины. У нас есть человек с «определённым набором умений», который очень не хотел их применять, пока его не вынудили обстоятельства. Кто-то обязательно должен угрожать его семье или дать повод для мести — в общем, подтолкнуть к выходу из зоны комфорта и поставить на тропу кэмпбелловского мономифа. Он обязательно будет убивать, он будет жесток, да, но на то у него есть благородная причина, причём не важно, какая — любовь, собака или браслет с котятами. Эти драматургически условности так давно закрепились в зрительском сознании, что кажутся нерушимыми, как бы само собой разумеющимися. Но только не для Ильи Найшуллера.
Его «Никто» лишь поначалу кажется типовым боевиком о бывшем киллере: вот его бытовая рутина (находчиво показанная в серии коротких монтажных фраз в духе Эдгара Райта), вот запускающее событие, после которого герой не сможет больше оставаться безучастным. Но тут зрителя поджидает твист. Ворвавшиеся в дом грабители не берут ничего ценного и ничему, в общем-то, не угрожают, кроме маскулинности главного героя. С мафией они тоже никак не связаны — в войну против русских Хитч вступит по своей воле, когда ему под горячую руку попадётся Александр Паль. Найшуллер намеренно лишает персонажа благородного мотива: он жесток просто потому, что ему так хочется, он не может жить иначе. Если возвращаться к структуре мономифа, окажется, что Хитч — не стандартный герой, который переходит через границу из мира порядка в мир хаоса. Он агент этого самого хаоса, его живое воплощение, которое получило повод наконец перестать притворяться. Одна из лучших сцен в фильме — та, где герой вроде бы предлагает мир боссу мафии, а затем садится в машину и скрещивает пальцы. В надежде, что враги выйдут за ним и продолжат сражение.
Найшуллер делает с жанром боевика то же, что Такаси Миике сделал с супергероикой в «Ичи-киллере» (забавно, что ремейк другой картины Миике, «Соломенный щит», как раз должен был снимать Илья, но не сложилось). Там главный герой, считающий себя борцом за справедливость, оказывался простым сумасшедшим, а его мотивация — убитые плохими людьми родители — банальной выдумкой: на самом деле он убил их сам в очередном приступе неконтролируемой ярости. Оба фильма обнажают мизантропическую сущность экшенов, и оба можно читать как метаразмышление о кино: выясняется, что всё это время «драма» в боевиках была лишь способом оправдать зрительскую жажду крови. Что Ичи-киллер, что Хитч выступают источниками первобытного насилия — им не нужны пленённые жёны и плачущие дети, они крушат всё, потому что того требует Жанр, убивают, потому что так работает Кино, без размазанных по стенам мозгов экрану скучно. «Никто» в каком-то смысле пример «новой искренности», боевик, который отбрасывает в сторону все навязанные обществом условности. Это история о человеке, который очень, очень-очень хочет бить злых людей, и чтобы все знали о том, какой он крутой. На эту тему в фильме есть классный повторяющийся гэг: Хитч открыто выкладывает перед поверженными врагами всю свою боевую биографию, но те вечно умирают, не дослушав.
Тот стилистический переход, который франшиза «Джон Уик» совершила за три фильма — от приземлённого оригинала к абсурдной третьей части, — «Никто» проворачивает за один. Начало снято в приглушённых цветах, а первая драка выглядит гиперреалистично: люди устают, тяжёло дышат, но всё равно продолжают падать и вставать. Ближе к концу начинается экспрессивный карнавал — погони, взрывы, тройные хэдшоты из снайперской винтовки. Цветовая гамма становится теплее, всё заметнее проявляется плёночное зерно (пускай и фальшивое), как будто мы из мира серой реальности отправились в пространство безбашенного олдскульного боевика, где законы физики перестают работать, а злыми всегда оказываются русские. Которые, кстати, в «Никто» изначально должны были быть южнокорейцами, но превратились в россиян после прихода Найшуллера: он решил, что не хочет снимать карикатуру на нацию, о которой знает лишь по фильмам. Русские здесь тоже в определённой степени карикатурны, но это шарж, который мог снять только человек, по-настоящему погружённый в культурный код: Серебряков в фильме смешно кричит об «общаке» и поёт нетленку группы «Комбинация» про «бухгалтера, милого моего бухгалтера».
Ко всему прочему, «Никто» показывает большой рост Найшуллера как режиссёра. Если раньше он в глазах простого зрителя был скорее клипмейкером и автором одного концептуального фильма (а беда концептов в том, что из них порой тяжело выбраться), то теперь однозначно можно сказать, что автор «Хардкора» чувствует себя уверенно в экшене любого формата и стиля. И «грязные», брутальные сцены из начала, и весёлый беспредел финала он решает одинаково хорошо: точно подбирает ракурсы и изобретательно работает с пространством — почти как в гонконгских боевиках, где герои никогда не упускают возможности пустить в ход предметы интерьера. Каждая экшен-сцена не похожа на предыдущую, в каждой какой-то уникальный сет-ап и ещё одна возможность для Боба Оденкёрка продемонстрировать всё, чему он научился за много лет тренировок (и выглядит это куда эффектнее, чем если б на его месте был тот же Киану Ривз — ведь от звезды «Лучше звонить Солу» такого не ждёшь). Хитч, может, слабее Джона Уика и Джеки Чана, зато в цирке не выступает.
Читая синопсис «Никто», хоть чуть-чуть знакомый с боевиками зритель уже представляет весь сюжет картины. У нас есть человек с «определённым набором умений», который очень не хотел их применять, пока его не вынудили обстоятельства. Кто-то обязательно должен угрожать его семье или дать повод для мести — в общем, подтолкнуть к выходу из зоны комфорта и поставить на тропу кэмпбелловского мономифа. Он обязательно будет убивать, он будет жесток, да, но на то у него есть благородная причина, причём не важно, какая — любовь, собака или браслет с котятами. Эти драматургически условности так давно закрепились в зрительском сознании, что кажутся нерушимыми, как бы само собой разумеющимися. Но только не для Ильи Найшуллера.
Его «Никто» лишь поначалу кажется типовым боевиком о бывшем киллере: вот его бытовая рутина (находчиво показанная в серии коротких монтажных фраз в духе Эдгара Райта), вот запускающее событие, после которого герой не сможет больше оставаться безучастным. Но тут зрителя поджидает твист. Ворвавшиеся в дом грабители не берут ничего ценного и ничему, в общем-то, не угрожают, кроме маскулинности главного героя. С мафией они тоже никак не связаны — в войну против русских Хитч вступит по своей воле, когда ему под горячую руку попадётся Александр Паль. Найшуллер намеренно лишает персонажа благородного мотива: он жесток просто потому, что ему так хочется, он не может жить иначе. Если возвращаться к структуре мономифа, окажется, что Хитч — не стандартный герой, который переходит через границу из мира порядка в мир хаоса. Он агент этого самого хаоса, его живое воплощение, которое получило повод наконец перестать притворяться. Одна из лучших сцен в фильме — та, где герой вроде бы предлагает мир боссу мафии, а затем садится в машину и скрещивает пальцы. В надежде, что враги выйдут за ним и продолжат сражение.
Найшуллер делает с жанром боевика то же, что Такаси Миике сделал с супергероикой в «Ичи-киллере» (забавно, что ремейк другой картины Миике, «Соломенный щит», как раз должен был снимать Илья, но не сложилось). Там главный герой, считающий себя борцом за справедливость, оказывался простым сумасшедшим, а его мотивация — убитые плохими людьми родители — банальной выдумкой: на самом деле он убил их сам в очередном приступе неконтролируемой ярости. Оба фильма обнажают мизантропическую сущность экшенов, и оба можно читать как метаразмышление о кино: выясняется, что всё это время «драма» в боевиках была лишь способом оправдать зрительскую жажду крови. Что Ичи-киллер, что Хитч выступают источниками первобытного насилия — им не нужны пленённые жёны и плачущие дети, они крушат всё, потому что того требует Жанр, убивают, потому что так работает Кино, без размазанных по стенам мозгов экрану скучно. «Никто» в каком-то смысле пример «новой искренности», боевик, который отбрасывает в сторону все навязанные обществом условности. Это история о человеке, который очень, очень-очень хочет бить злых людей, и чтобы все знали о том, какой он крутой. На эту тему в фильме есть классный повторяющийся гэг: Хитч открыто выкладывает перед поверженными врагами всю свою боевую биографию, но те вечно умирают, не дослушав.
Тот стилистический переход, который франшиза «Джон Уик» совершила за три фильма — от приземлённого оригинала к абсурдной третьей части, — «Никто» проворачивает за один. Начало снято в приглушённых цветах, а первая драка выглядит гиперреалистично: люди устают, тяжёло дышат, но всё равно продолжают падать и вставать. Ближе к концу начинается экспрессивный карнавал — погони, взрывы, тройные хэдшоты из снайперской винтовки. Цветовая гамма становится теплее, всё заметнее проявляется плёночное зерно (пускай и фальшивое), как будто мы из мира серой реальности отправились в пространство безбашенного олдскульного боевика, где законы физики перестают работать, а злыми всегда оказываются русские. Которые, кстати, в «Никто» изначально должны были быть южнокорейцами, но превратились в россиян после прихода Найшуллера: он решил, что не хочет снимать карикатуру на нацию, о которой знает лишь по фильмам. Русские здесь тоже в определённой степени карикатурны, но это шарж, который мог снять только человек, по-настоящему погружённый в культурный код: Серебряков в фильме смешно кричит об «общаке» и поёт нетленку группы «Комбинация» про «бухгалтера, милого моего бухгалтера».
Ко всему прочему, «Никто» показывает большой рост Найшуллера как режиссёра. Если раньше он в глазах простого зрителя был скорее клипмейкером и автором одного концептуального фильма (а беда концептов в том, что из них порой тяжело выбраться), то теперь однозначно можно сказать, что автор «Хардкора» чувствует себя уверенно в экшене любого формата и стиля. И «грязные», брутальные сцены из начала, и весёлый беспредел финала он решает одинаково хорошо: точно подбирает ракурсы и изобретательно работает с пространством — почти как в гонконгских боевиках, где герои никогда не упускают возможности пустить в ход предметы интерьера. Каждая экшен-сцена не похожа на предыдущую, в каждой какой-то уникальный сет-ап и ещё одна возможность для Боба Оденкёрка продемонстрировать всё, чему он научился за много лет тренировок (и выглядит это куда эффектнее, чем если б на его месте был тот же Киану Ривз — ведь от звезды «Лучше звонить Солу» такого не ждёшь). Хитч, может, слабее Джона Уика и Джеки Чана, зато в цирке не выступает.
Показать полностью…
Рецензия на фильм «Пушки Акимбо»
Сообщить об ошибке
11 мар 2020 в 10:13
Оценка: 4 из 10.Оценка: 4 из 10.
Отмороженная экшен-комедия с Дэниелом Рэдклиффом в роли неудачника, которому к рукам намертво прибили оружие и заставили сражаться за свою жизнь.
Майлз (Дэниел Рэдклифф) мечтал стать крутым геймдизайнером, но вместо этого разрабатывает мобильные «залипаловки» под гнётом мерзкого босса, а по вечерам жалеет свою никчёмную жизнь и выплёскивает потаённые обиды в Интернете. Чаще всего — в чате нелегальной игры «Скизм», где всякие отмороженные убивают друг друга прямо на улицах города. Однажды, впрочем, в ходе очередного троллинга Майлз «нарывается» — к нему домой заваливается админ этого подпольного развлечения и прибивает к его рукам пару пистолетов по 50 патронов в каждом. Теперь, чтобы выжить, парню надо сразиться с поехавшей на всю голову Никс (Самара Уивинг), одной из лучших игроков в «Скизм».
Новому времени — новое экспло: до российского проката и параллельно до мирового цифрового релиза наконец добрались «Пушки Акимбо» (за аляповатым локализованным названием скрывается сложная игра слов, где сплелись фразеологизмы «руки в боки» и «стрельба по-македонски»). Очередная часть условной франшизы неадекватных фильмов с Дэниелом Рэдклиффом, актёром с эстетическими координатами пятнадцатилетнего жанрового киномана (то есть лучшего вида киномана), выбирающим фильмы по тому, насколько экстравагантно звучит их концепт. А давайте, короче, снимем фильм про чувака с рогами, и вокруг него люди не могут врать! Нет, давайте лучше про суицидника, который ходит по лесу с пердящим трупом! А вот ещё идея, только слушайте внимательно: интернет-троллю прибивают к рукам пистолеты и заставляют участвовать в смертельной игре по типу «Бегущего человека»!
«Пушки Акимбо» выглядят ровно так же дико, как их представляли мемы, где бородатый Рэдклифф в халате и пушистых тапочках махал перед копами двумя волынами. Это кино возвращает нас в недолгий век цветастых, по-хорошему дурновкусных адреналиновых экшенов, а-ля, собственно, «Адреналин» (причём скорее второй, чем первый). Где режиссёр — в данном случае новозеландец Джейсон Ли Хауден — с искренней дебютантской спесью (хотя Хауден не дебютант, у него уже есть целая одна полнометражка, «Смертельный оргазм») вставляет в фильм примерно каждый кричащий выразительный приём, который он только смог придумать или вспомнить.
По этой причине фильм в Сети часто сравнивают со «Скоттом Пилигримом» — другим постмодернистским кладезем монтажных фишек и визуальных шуток. Но только Эдгар Райт, при всей гаражной бойкости, режиссёр удивительно скрупулёзный и точный. Хауден же — агент абсолютного хаоса, несобранный, корявый, но снимающий с удивительно заразным энтузиазмом. Мешающий по-настоящему находчивые гэги (пафосно летящий «в молоко» слоу-мо выстрел) с разнокачественными шутками на тему соцсетей, трендов и мемов — тут ему помогает и российский дубляж, пестрящий ударными фразочками вроде «нормально же общались» и адаптирующий английское fuck как, не поверите, «фак». На фоне Хаудена те же Тейлор с Невелдайном (режиссёры как раз «Адреналина») выглядят относительно сдержанными авторами.
К слову, забавно, что ещё в 2009-м они сняли «Геймера» — тоже фильм на тему «смертельной игры», бойко критикующий консьюмеризм зацикленного на развлечениях постиндустриального общества. «Пушки Акимбо» — его своеобразный идейный продолжатель, сменивший хмурый милитари на эстетику такого диджитал- панка с дешёвым CGI и всплывающим, как в клипах, текстом на пол-экрана. Здесь тоже — между абсурдными сценками с Ризом Дэрби в роли поехавшего бомжа (то есть в своей же роли из «Охоты на дикарей» Вайтити) и эпизодами, где Самара Уивинг, зарядившись кокаином, мочит плохих парней, — проскакивают очевидные морали о том, как интернет-культура становится клоакой для выражениях тех животных инстинктов, что мы не можем реализовать в цивилизованном офлайне. «Пушки Акимбо», в отличие от какого-нибудь «Нерва» или «Чёрного зеркала», не слишком фиксируются на смыслах, и к орущему нотации Рэдклиффу здесь испытываешь скорее снисхождение — как ко всякому бунтарю, вынужденному воевать с системой, но не способному из неё выйти.
Как часто делает эксплуатационное кино, фильм Хаудена говорит о реальных проблемах языком экстремальной гиперболы, выражает банальные морали через академически «некачественную», но по-своему притягательную кинематографическую пластику. Фильм едва ли излечит чью-нибудь интернет-зависимость — да он, очевидно, и не пытается, — но вполне может залезть в подкорку как раз из-за своей легкоупотребимой формы. И заставить хотя бы кого-нибудь, оторвав от телефона глаза посреди оживлённой улицы, удивиться тому, что реальный мир-то, оказывается, в офигенном таком HD.
Майлз (Дэниел Рэдклифф) мечтал стать крутым геймдизайнером, но вместо этого разрабатывает мобильные «залипаловки» под гнётом мерзкого босса, а по вечерам жалеет свою никчёмную жизнь и выплёскивает потаённые обиды в Интернете. Чаще всего — в чате нелегальной игры «Скизм», где всякие отмороженные убивают друг друга прямо на улицах города. Однажды, впрочем, в ходе очередного троллинга Майлз «нарывается» — к нему домой заваливается админ этого подпольного развлечения и прибивает к его рукам пару пистолетов по 50 патронов в каждом. Теперь, чтобы выжить, парню надо сразиться с поехавшей на всю голову Никс (Самара Уивинг), одной из лучших игроков в «Скизм».
Новому времени — новое экспло: до российского проката и параллельно до мирового цифрового релиза наконец добрались «Пушки Акимбо» (за аляповатым локализованным названием скрывается сложная игра слов, где сплелись фразеологизмы «руки в боки» и «стрельба по-македонски»). Очередная часть условной франшизы неадекватных фильмов с Дэниелом Рэдклиффом, актёром с эстетическими координатами пятнадцатилетнего жанрового киномана (то есть лучшего вида киномана), выбирающим фильмы по тому, насколько экстравагантно звучит их концепт. А давайте, короче, снимем фильм про чувака с рогами, и вокруг него люди не могут врать! Нет, давайте лучше про суицидника, который ходит по лесу с пердящим трупом! А вот ещё идея, только слушайте внимательно: интернет-троллю прибивают к рукам пистолеты и заставляют участвовать в смертельной игре по типу «Бегущего человека»!
«Пушки Акимбо» выглядят ровно так же дико, как их представляли мемы, где бородатый Рэдклифф в халате и пушистых тапочках махал перед копами двумя волынами. Это кино возвращает нас в недолгий век цветастых, по-хорошему дурновкусных адреналиновых экшенов, а-ля, собственно, «Адреналин» (причём скорее второй, чем первый). Где режиссёр — в данном случае новозеландец Джейсон Ли Хауден — с искренней дебютантской спесью (хотя Хауден не дебютант, у него уже есть целая одна полнометражка, «Смертельный оргазм») вставляет в фильм примерно каждый кричащий выразительный приём, который он только смог придумать или вспомнить.
По этой причине фильм в Сети часто сравнивают со «Скоттом Пилигримом» — другим постмодернистским кладезем монтажных фишек и визуальных шуток. Но только Эдгар Райт, при всей гаражной бойкости, режиссёр удивительно скрупулёзный и точный. Хауден же — агент абсолютного хаоса, несобранный, корявый, но снимающий с удивительно заразным энтузиазмом. Мешающий по-настоящему находчивые гэги (пафосно летящий «в молоко» слоу-мо выстрел) с разнокачественными шутками на тему соцсетей, трендов и мемов — тут ему помогает и российский дубляж, пестрящий ударными фразочками вроде «нормально же общались» и адаптирующий английское fuck как, не поверите, «фак». На фоне Хаудена те же Тейлор с Невелдайном (режиссёры как раз «Адреналина») выглядят относительно сдержанными авторами.
К слову, забавно, что ещё в 2009-м они сняли «Геймера» — тоже фильм на тему «смертельной игры», бойко критикующий консьюмеризм зацикленного на развлечениях постиндустриального общества. «Пушки Акимбо» — его своеобразный идейный продолжатель, сменивший хмурый милитари на эстетику такого диджитал- панка с дешёвым CGI и всплывающим, как в клипах, текстом на пол-экрана. Здесь тоже — между абсурдными сценками с Ризом Дэрби в роли поехавшего бомжа (то есть в своей же роли из «Охоты на дикарей» Вайтити) и эпизодами, где Самара Уивинг, зарядившись кокаином, мочит плохих парней, — проскакивают очевидные морали о том, как интернет-культура становится клоакой для выражениях тех животных инстинктов, что мы не можем реализовать в цивилизованном офлайне. «Пушки Акимбо», в отличие от какого-нибудь «Нерва» или «Чёрного зеркала», не слишком фиксируются на смыслах, и к орущему нотации Рэдклиффу здесь испытываешь скорее снисхождение — как ко всякому бунтарю, вынужденному воевать с системой, но не способному из неё выйти.
Как часто делает эксплуатационное кино, фильм Хаудена говорит о реальных проблемах языком экстремальной гиперболы, выражает банальные морали через академически «некачественную», но по-своему притягательную кинематографическую пластику. Фильм едва ли излечит чью-нибудь интернет-зависимость — да он, очевидно, и не пытается, — но вполне может залезть в подкорку как раз из-за своей легкоупотребимой формы. И заставить хотя бы кого-нибудь, оторвав от телефона глаза посреди оживлённой улицы, удивиться тому, что реальный мир-то, оказывается, в офигенном таком HD.
Показать полностью…
Рецензия на фильм «Соник в кино»
Сообщить об ошибке
25 фев 2020 в 9:41
Оценка: 4 из 10.Оценка: 4 из 10.
Сверхзвуковой синий ёж-инопланетянин Соник, спасаясь от не менее одиозных ехидн, попадает на Землю и ближайшее десятилетие живёт в небольшом американском городке Грин-Хилс. В один из похожих друг на друга дней он играет сам с собой в бейсбол и окончательно осознаёт, насколько же одинокое существование ему приходится влачить вот уже десяток лет. Ёж расстраивается и случайно вырубает свет на несколько километров вокруг, после чего странной и, вероятно, террористической активностью заинтересовывается правительство и отправляет проверить обстановку жуткого робототехника Доктора Роботника (Джим Керри).
В это время Соник, прячась в сарае, натыкается на местного шерифа полиции Тома Вачовски (Джеймс Марсден) и, слово за слово, теряет свои телепортирующие кольца (они в ходе нелепого инцидента оказываются на крыше одного из небоскрёбов Сан-Франциско). Теперь амбициозному копу и молодому ёжику с диссоциальным расстройством личности предстоит вместе добраться до Сан- Франциско, не попав при этом в лапы Роботника.
«Соник», который ещё не добежал до нашего проката, уже порядком наделал шуму в родной Америке — фильм, вопреки, наверное, всем ожиданиям, установил кассовый рекорд первого уик-энда среди всех экранизаций видеоигр. Обогнав (ха!) и очень успешного «Детектива Пикачу», и какой-нибудь «Варкрафт» — с последним, впрочем, было несложно, учитывая, что в США он не собрал ровно ничего.
Причина такого успеха, думается, в грамотном пиаре: люди отлично помнят, как Paramount самоотверженно решилась на дополнительные траты, чтобы исправить не понравившийся зрителям CGI в кратчайшие сроки. Этот жест — казалось бы, со всех сторон положительный — вообще многое говорит о фильме и его авторах, причём не с самой хорошей стороны. «Соник в кино» всем существом демонстрирует установку на то, чтобы угодить каждому, чтобы, не дай бог, не расстроить и не покоробить ни единого зрителя.
Это абсолютно стерильное кино, в котором нет ни намёка на фантазию, ни одного острого угла. Что там, в нём нет никакого угла — «Соник» обтекаем, аморфен, он как боггарт (но не мифический, роулинговский), подстраивающийся под каждого зрителя, но не представляющий из себя ровно никакой материи. Это может звучать как комплимент — мол, если так, то фильм, выходит, универсален, — но для универсального он уж слишком поверхностно проходится по вкусовым рецепторам разных поколений. Для самых маленьких тут танцы из Fortnite, для их родителей — кривляющийся, как в лучшие годы, Джим Керри. Действительно, к слову, дико харизматичный: обидно, что своим комическим камбэком он выбрал кино, максимально того недостойное.
Эту установку выдаёт даже идейное ядро: очередная ода дружбе и важности семьи, пропетая фильмом безо всякой оглядки на то, что его сценарий ничем не подкрепляет его же главную мысль. «Соник в кино» — худшее проявление голливудской коммерции в её чистом бездушном виде. Это прозвучит странно, но самое плохое в фильме — то, что он даже не плохой. Он терпимый ровно настолько, чтобы без проблем собирать деньги с родителей и их детишек, оправдывающих любую глупость и банальщину мантрой «ну фильм же для детей!», — забывая, что и Pixar, и Ghibli тоже, в общем, для детей. Да что там Pixar, «Детектив Пикачу» тоже был для детей, и это не мешало ему быть неглупым (или, по крайней мере, не настолько глупым) и очень пластически талантливым фильмом.
«Соник» же сделан ровно настолько талантливо, чтобы не быть технически и кинематографически отсталым. Это отличный пример того, что видеоэссеист Nerdwriter называл «эпидемией проходных фильмов» — кино, сделанное по шаблону своих предшественников (в данном случае, очевидно, «Инопланетянина» Спилберга и всех ему подобных картин) и эксплуатирующее любовь зрителей к знакомым историям, героям и клише. Уж лучше бы, честно, видеоигровые экранизации и дальше снимал Уве Болл: вот уж у кого острых углов хватало сполна.
В это время Соник, прячась в сарае, натыкается на местного шерифа полиции Тома Вачовски (Джеймс Марсден) и, слово за слово, теряет свои телепортирующие кольца (они в ходе нелепого инцидента оказываются на крыше одного из небоскрёбов Сан-Франциско). Теперь амбициозному копу и молодому ёжику с диссоциальным расстройством личности предстоит вместе добраться до Сан- Франциско, не попав при этом в лапы Роботника.
«Соник», который ещё не добежал до нашего проката, уже порядком наделал шуму в родной Америке — фильм, вопреки, наверное, всем ожиданиям, установил кассовый рекорд первого уик-энда среди всех экранизаций видеоигр. Обогнав (ха!) и очень успешного «Детектива Пикачу», и какой-нибудь «Варкрафт» — с последним, впрочем, было несложно, учитывая, что в США он не собрал ровно ничего.
Причина такого успеха, думается, в грамотном пиаре: люди отлично помнят, как Paramount самоотверженно решилась на дополнительные траты, чтобы исправить не понравившийся зрителям CGI в кратчайшие сроки. Этот жест — казалось бы, со всех сторон положительный — вообще многое говорит о фильме и его авторах, причём не с самой хорошей стороны. «Соник в кино» всем существом демонстрирует установку на то, чтобы угодить каждому, чтобы, не дай бог, не расстроить и не покоробить ни единого зрителя.
Это абсолютно стерильное кино, в котором нет ни намёка на фантазию, ни одного острого угла. Что там, в нём нет никакого угла — «Соник» обтекаем, аморфен, он как боггарт (но не мифический, роулинговский), подстраивающийся под каждого зрителя, но не представляющий из себя ровно никакой материи. Это может звучать как комплимент — мол, если так, то фильм, выходит, универсален, — но для универсального он уж слишком поверхностно проходится по вкусовым рецепторам разных поколений. Для самых маленьких тут танцы из Fortnite, для их родителей — кривляющийся, как в лучшие годы, Джим Керри. Действительно, к слову, дико харизматичный: обидно, что своим комическим камбэком он выбрал кино, максимально того недостойное.
Эту установку выдаёт даже идейное ядро: очередная ода дружбе и важности семьи, пропетая фильмом безо всякой оглядки на то, что его сценарий ничем не подкрепляет его же главную мысль. «Соник в кино» — худшее проявление голливудской коммерции в её чистом бездушном виде. Это прозвучит странно, но самое плохое в фильме — то, что он даже не плохой. Он терпимый ровно настолько, чтобы без проблем собирать деньги с родителей и их детишек, оправдывающих любую глупость и банальщину мантрой «ну фильм же для детей!», — забывая, что и Pixar, и Ghibli тоже, в общем, для детей. Да что там Pixar, «Детектив Пикачу» тоже был для детей, и это не мешало ему быть неглупым (или, по крайней мере, не настолько глупым) и очень пластически талантливым фильмом.
«Соник» же сделан ровно настолько талантливо, чтобы не быть технически и кинематографически отсталым. Это отличный пример того, что видеоэссеист Nerdwriter называл «эпидемией проходных фильмов» — кино, сделанное по шаблону своих предшественников (в данном случае, очевидно, «Инопланетянина» Спилберга и всех ему подобных картин) и эксплуатирующее любовь зрителей к знакомым историям, героям и клише. Уж лучше бы, честно, видеоигровые экранизации и дальше снимал Уве Болл: вот уж у кого острых углов хватало сполна.
Показать полностью…
Рецензия на фильм «Проклятие (2020)»
Сообщить об ошибке
13 фев 2020 в 14:17
Оценка: 5 из 10.Оценка: 5 из 10.
«Когда кто-то умирает в приступе гнева, рождается проклятие. Проклятие зреет там, где случилась трагедия, и поглотит любого, кто переступит порог» — теперь этот трюизм из классической японской франшизы Такаси Симидзу должны заучить герои нового американского ремейка, ведь волна страшных убийств, связанных с «нехорошим» домом, охватила пенсильванскую субурбию. Овдовевшая следовательница Малдун, которая переехала в пригород с сыном, устраивает собственное расследование и навлекает на себя кару, погубившую множество семей.
У американской киноиндустрии всегда были проблемы с адаптациями азиатских хорроров. Правда, виной тому не страшное японское проклятие, а слишком стереотипный взгляд создателей ремейков, их стремление объяснять необъяснимое и подстроить восточный сюжет под западные каноны (так произошло, например, с новой версией «Пульса» Киёси Куросавы, где джампскейры оказались предпочтительнее зловещей таинственности со сложным социальным подтекстом). У «Проклятия» на чужбине судьба была проще, чем у товарищей по несчастью: в 2004 году (относительно удачно) и в 2006 году (просто неудачно) автор оригинального фильма сам адаптировал историю для американского зрителя, а после провального триквела (2008) мучения ремейков прекратились. Но, как известно, чудовища всегда возвращаются. Теперь, правда, на других условиях.
Вместо главного знатока серии в режиссёрском кресле оказался Николас Пеш («Глаза моей матери», «Пирсинг»). Тоже знаток, но другой направленности. Жанровый гик и любитель стилизаций, которому не чужда постмодернистская ирония, он умеет возрождать ретро-эстетику и дарить второе дыхание, казалось бы, изжившим себя формам. Для франшизы «Проклятия», пережившей десятки инкарнаций, это умение представлялось особенно нужным.
Впрочем, на этот раз Пеш сработал сдержаннее. Ремейк аккуратно следует по протоптанным тропинкам предыдущих фильмов и повторяет классическую модель цикличности времени: несколько страдающих от проклятья семей, чьи истории перекликаются друг с другом на протяжении всего повествования, пытаются избежать (разумеется, безуспешно) злого рока. И хотя в центре сюжета дотошный детектив Малдун, её расследование будет постоянно «флешбэчить» зрителя с 2004-го по 2006 год к другим персонажам, осмелившимся пересечь порог проклятого дома.
Структурно и формально это всё то же «Проклятие», которое второй десяток лет пытается терроризировать зрителей однообразными приёмами – жутким гортанным голосом, таинственными силуэтами и мотивом неизбежности смерти. К тому же довольно откровенное: Пеш, в отличие от многих коллег, чьи адаптации страдали от рейтинга PG-13, не скупится на жестокие убийства и одиозные сцены. Однако его главная находка — необычный тёплый цветовой фильтр, благодаря которому американская субурбия 00-х (особенно обстановка апартаментов) даже в самые ужасные моменты выглядит пугающе гостеприимно.
Пешу здесь, впрочем, всё равно отчаянно не хватает индивидуальных черт, нового взгляда на историю. Чаще режиссёр просто воспроизводит классические тропы и вторит оригиналу. В случаях похуже — использует непритязательные джампскейры. Его любовь к франшизе видна и в деталях вроде цифр-символов (на домах то и дело мелькают проклятые четвёрки), и в попытке связать ремейк с японским хоррором (проклятие попадает в США, потому что первая его жертва Фиона заходит в знаменитый злополучный дом). Но, занимаясь эпигонством — довольно качественным, хотя и вторичным по своей сути, — Пеш создаёт искусственно синтезированный мир страхов и призраков, в котором даже юрэй выглядит как обычный американизированный неприкаянный дух, а вся атмосфера иррационального ужаса перебивается и заглушается штампами типичных мейнстримных хорроров. «Проклятие» слишком ладно скроено, чтобы оказаться плохой адаптацией, но в то же время для хорошего ремейка требуется больше, чем просто уважение к оригиналу.
У американской киноиндустрии всегда были проблемы с адаптациями азиатских хорроров. Правда, виной тому не страшное японское проклятие, а слишком стереотипный взгляд создателей ремейков, их стремление объяснять необъяснимое и подстроить восточный сюжет под западные каноны (так произошло, например, с новой версией «Пульса» Киёси Куросавы, где джампскейры оказались предпочтительнее зловещей таинственности со сложным социальным подтекстом). У «Проклятия» на чужбине судьба была проще, чем у товарищей по несчастью: в 2004 году (относительно удачно) и в 2006 году (просто неудачно) автор оригинального фильма сам адаптировал историю для американского зрителя, а после провального триквела (2008) мучения ремейков прекратились. Но, как известно, чудовища всегда возвращаются. Теперь, правда, на других условиях.
Вместо главного знатока серии в режиссёрском кресле оказался Николас Пеш («Глаза моей матери», «Пирсинг»). Тоже знаток, но другой направленности. Жанровый гик и любитель стилизаций, которому не чужда постмодернистская ирония, он умеет возрождать ретро-эстетику и дарить второе дыхание, казалось бы, изжившим себя формам. Для франшизы «Проклятия», пережившей десятки инкарнаций, это умение представлялось особенно нужным.
Впрочем, на этот раз Пеш сработал сдержаннее. Ремейк аккуратно следует по протоптанным тропинкам предыдущих фильмов и повторяет классическую модель цикличности времени: несколько страдающих от проклятья семей, чьи истории перекликаются друг с другом на протяжении всего повествования, пытаются избежать (разумеется, безуспешно) злого рока. И хотя в центре сюжета дотошный детектив Малдун, её расследование будет постоянно «флешбэчить» зрителя с 2004-го по 2006 год к другим персонажам, осмелившимся пересечь порог проклятого дома.
Структурно и формально это всё то же «Проклятие», которое второй десяток лет пытается терроризировать зрителей однообразными приёмами – жутким гортанным голосом, таинственными силуэтами и мотивом неизбежности смерти. К тому же довольно откровенное: Пеш, в отличие от многих коллег, чьи адаптации страдали от рейтинга PG-13, не скупится на жестокие убийства и одиозные сцены. Однако его главная находка — необычный тёплый цветовой фильтр, благодаря которому американская субурбия 00-х (особенно обстановка апартаментов) даже в самые ужасные моменты выглядит пугающе гостеприимно.
Пешу здесь, впрочем, всё равно отчаянно не хватает индивидуальных черт, нового взгляда на историю. Чаще режиссёр просто воспроизводит классические тропы и вторит оригиналу. В случаях похуже — использует непритязательные джампскейры. Его любовь к франшизе видна и в деталях вроде цифр-символов (на домах то и дело мелькают проклятые четвёрки), и в попытке связать ремейк с японским хоррором (проклятие попадает в США, потому что первая его жертва Фиона заходит в знаменитый злополучный дом). Но, занимаясь эпигонством — довольно качественным, хотя и вторичным по своей сути, — Пеш создаёт искусственно синтезированный мир страхов и призраков, в котором даже юрэй выглядит как обычный американизированный неприкаянный дух, а вся атмосфера иррационального ужаса перебивается и заглушается штампами типичных мейнстримных хорроров. «Проклятие» слишком ладно скроено, чтобы оказаться плохой адаптацией, но в то же время для хорошего ремейка требуется больше, чем просто уважение к оригиналу.
Показать полностью…
Рецензия на фильм «Хищные птицы: Потрясающая история Харли Квинн»
Сообщить об ошибке
07 фев 2020 в 21:00
Оценка: 8 из 10.Оценка: 8 из 10.
Харли Квинн (Марго Робби) рассталась с Джокером, но преступный мир еще не в курсе, что самый опасный преступник Готэма больше не покровительствует безумной девушке, поэтому она вольна творить все, что изволит. А поскольку Харли тяжело переживает разрыв, в пьяном угаре она ломает ноги и судьбы попавшимся под руку токсичным мужчинам, наживая себе огромное количество врагов. Как только слухи о разрыве с Джокером доходят до местечкового криминального авторитета Романа Сайониса (Юэн МакГрегор), он решает разделаться с Харли, чтобы та больше не доставляла ему хлопот. Когда пташка попадает в его руки, от смерти ее спасает только одно: Сайонису срочно нужно найти пропавший бриллиант – ключ к огромному состоянию, которое сделает его хозяином города. Харли обещает достать камушек, а взамен получить его покровительство. Но, отправляясь на опасное задание, она понимает, что никакие покровители ей не нужны, особенно после встречи с новыми знакомыми – детектившей Рэне, Канарейкой, Охотницей и маленькой карманницей Касандрой.
«Хищные птицы», по идее, стали всем тем, чем в идеале должен был быть «Отряд самоубийц», если бы Дэвид Эйр не скатился в кромешную эпилепсию. «Птицы» подхватывают настроение «Отряда» и последнего «Джокера», в котором исследуется тонкая психика антигероев, на наших глазах превращая их в протагонистов. Научившись на ошибках предшественников, создатели «Птиц» решили сделать лица попроще, не лишать фильм самоиронии, практически необходимой для любого фильма по комиксам, и наконец-то привели DCEU к идеальному концепту успешного развлекательного кино – с китчем, шутками и рейтингом 18+.
Режиссерка Кэти Янь и сценаристка Кристина Ходсон сумели грамотно ввести нескольких героинь в историю, не взорвав голову зрителей переизбытком информации (как это было в «Отряде»). Понятное дело, что в первую очередь это история Харли, но при этом ни одного второстепенного персонажа не обделили вниманием, каждый из них раскрылся в полной мере, так что на сиквел хватит. Хотя в сюжете много обсуждают Джокера, сам он в фильме не появляется, и не сказать, что кто-то по нему сильно скучает (прости, Джаред). Тем более с наличием Юэна МакГрегора, которому очень к лицу амплуа поехавших злодеев, никакие криминальные выскочки больше не нужны.
С постановкой блестящих экшен-сцен помогал режиссер «Джона Уика» Чад Стахелски, его рука чувствуется в забористых боевых эпизодах и адреналиновых погонях. Пушки с конфетти и перестрелка в парке аттракционов – это как раз то, чего хотелось ждать от супергеройского фильма про злодеек. Это вам не розовые титры в перезапуске «Ангелов Чарли», тут с блеском ломаются шеи, ноги отгрызаются ручными гиенами, все очень изящно и жестоко (в принципе, рейтинг 18+ вполне оправдан).
В российском прокате из названия «Хищные птицы: Потрясающая история Харли Квинн» убрали слово «эмансипация» (Оригинал: Birds of Prey: And the Fantabulous Emancipation of One Harley Quinn), или потому, что слово слишком длинное, или потому, что оно больно бьет по хрупкому эго российских мужчин (ну не отпугивать же зрителя все-таки). А ведь фильм именно про эмансипацию: Харли понимает, что ей вообще не до покровителя, она сама может держать криминальный мир в страхе; Рэне не нужно одобрение коллег-полицейских, чтобы вершить правосудие, и так далее. История получилась вполне в духе своего времени, рассказанная без нравоучительного тона (как в «Ангелах Чарли), но с наглядно переломанными коленными чашечками врагов. Таким образом, фильм про пташек закручивается в очень любопытную франшизу, а злодеек в DCEU достаточно, чтобы подорвать устои патриархальной системы, для начала на больших экранах. В конце концов девочки вернут себе силу, по-хорошему… или по-плохому.
«Хищные птицы», по идее, стали всем тем, чем в идеале должен был быть «Отряд самоубийц», если бы Дэвид Эйр не скатился в кромешную эпилепсию. «Птицы» подхватывают настроение «Отряда» и последнего «Джокера», в котором исследуется тонкая психика антигероев, на наших глазах превращая их в протагонистов. Научившись на ошибках предшественников, создатели «Птиц» решили сделать лица попроще, не лишать фильм самоиронии, практически необходимой для любого фильма по комиксам, и наконец-то привели DCEU к идеальному концепту успешного развлекательного кино – с китчем, шутками и рейтингом 18+.
Режиссерка Кэти Янь и сценаристка Кристина Ходсон сумели грамотно ввести нескольких героинь в историю, не взорвав голову зрителей переизбытком информации (как это было в «Отряде»). Понятное дело, что в первую очередь это история Харли, но при этом ни одного второстепенного персонажа не обделили вниманием, каждый из них раскрылся в полной мере, так что на сиквел хватит. Хотя в сюжете много обсуждают Джокера, сам он в фильме не появляется, и не сказать, что кто-то по нему сильно скучает (прости, Джаред). Тем более с наличием Юэна МакГрегора, которому очень к лицу амплуа поехавших злодеев, никакие криминальные выскочки больше не нужны.
С постановкой блестящих экшен-сцен помогал режиссер «Джона Уика» Чад Стахелски, его рука чувствуется в забористых боевых эпизодах и адреналиновых погонях. Пушки с конфетти и перестрелка в парке аттракционов – это как раз то, чего хотелось ждать от супергеройского фильма про злодеек. Это вам не розовые титры в перезапуске «Ангелов Чарли», тут с блеском ломаются шеи, ноги отгрызаются ручными гиенами, все очень изящно и жестоко (в принципе, рейтинг 18+ вполне оправдан).
В российском прокате из названия «Хищные птицы: Потрясающая история Харли Квинн» убрали слово «эмансипация» (Оригинал: Birds of Prey: And the Fantabulous Emancipation of One Harley Quinn), или потому, что слово слишком длинное, или потому, что оно больно бьет по хрупкому эго российских мужчин (ну не отпугивать же зрителя все-таки). А ведь фильм именно про эмансипацию: Харли понимает, что ей вообще не до покровителя, она сама может держать криминальный мир в страхе; Рэне не нужно одобрение коллег-полицейских, чтобы вершить правосудие, и так далее. История получилась вполне в духе своего времени, рассказанная без нравоучительного тона (как в «Ангелах Чарли), но с наглядно переломанными коленными чашечками врагов. Таким образом, фильм про пташек закручивается в очень любопытную франшизу, а злодеек в DCEU достаточно, чтобы подорвать устои патриархальной системы, для начала на больших экранах. В конце концов девочки вернут себе силу, по-хорошему… или по-плохому.
Показать полностью…
Загрузка...
Пока пусто...